Генрик Ибсен: Привидения. Генрик Ибсен - Вернувшиеся (сборник) Пьесу генрика ибсена привидения 1881 краткое содержание

И дольше века длился этот день...

Перефразируя название известного романа кыргызского классика Чингиза Айтматова, можно достаточно точно определить смысл и трагедию, описанную другим норвежским классиком, Генриком Ибсеном.

«Привидения» — пьеса о том, что таится за стенами благополучного буржуазного дома. На средства фру Элене Алвинг должен открыться приют в память о её муже. По этому поводу из города приезжает пастор Мандерс, немолодой, но достаточно наивный и мыслящий социальными штампами человек. В это же время в родной дом приезжает и сын супругов Алвинг, Освальд, который какое-то время жил в Париже и пробовал себя в качестве художника. Мандерс готовит речь по случаю открытия приюта, а заодно вдруг начинает упрекать фру Алвинг в двух совершенных ею грехах. Первый — она много лет назад ушла от мужа, и именно пастор вернул ее назад в семейный дом. И второе: она много лет назад отослала из дома сына, практически лишив его общения с родителями. Тогда разгневанная женщина первый раз в жизни рассказывает правду. Капитан Алвинг не был примерным семьянином и местным благодетелем, а лишь пьяницей и развратником.

Служанка Регина Энгстран на самом деле его внебрачная дочь. А сына она отослала из дома, чтобы он не соприкасался с тем хаосом, который создавал отец. В приют фру Алвинг решила вложить все деньги капитана, чтобы наследство сына состояло лишь из ее сбережений. Неожиданно пастор и вдова слышат, как Освальд пытается обнять служанку (не подозревая, что она его сестра). Тогда в голову Элене неожиданно приходят воспоминания о том, как её муж обнимал горничную — мать Регины. Это для неё словно привидения прошлого. Все повторяется в очередном круге жизни... Но и это еще не все события, выпавшие на этот день. Освальд рассказывает матери о том, что он серьезно болен. По мнению доктора, который его обследовал в Париже, это следствие распутного образа жизни отца, и развязка его ждет трагическая: слабоумие. (По тем признакам болезни, о которых говорит Освальд, можно предположить, что у него наследственный сифилис). С ужасом смотрит фру Алвинг на сына. Ее уже даже не беспокоит, что Освальд собирается с сестрой уехать в Париж и там провести остаток своих дней. Неожиданно загорается приют, пожар полностью уничтожает только что выстроенное здание.

Вдова, сломленная происходящим вокруг, решает открыть детям капитана Алвинга тайну их рождения. Реакция Регины предсказуема: она отказывается быть прислугой при смертельно больном человеке и покидает дом. Мать и сын остаются одни. Наступает утро следующего дня, и у Освальда внезапно начинается приступ болезни. Он не узнает мать, не понимает, где он находится, только просит дать ему солнце...

То, что вы прочитали — краткое изложение содержания пьесы. Там, внутри, еще много тончайших нюансов переживаний: «от раскаяния до возмущения», «от ненависти к пониманию и жалости». Пьеса, говоря современным языком, — хорошо собранный «кубик Рубика», где ни одно звено не лишнее и ни один оттенок цвета — «не в цвет».

«Приведение» — пьеса мирового репертуара. Таких знаковых и совершенных пьес не очень много. Она схожа с античными пьесами по страсти, по харизме, по своему собственному внутреннему стилю, но только с акцентом всех регалий начала рокового XX-го века.

Уже «народ» видел «Прибытие поезда», появилась теория относительности Эйнштейна, Фридрих Ницше произнес фразу «Добродетель опровергается, если спрашивать «зачем?»». Братья Райт взлетели на самолете, уже строят «Титаник» и кто-то вынашивает план Первой мировой войны. Да, и Коко Шанель уже мечтает о первом магазине...

Но при всем совершенстве пьеса не идет во всех театрах мира. Она редкий гость на сцене, хотя, как мне кажется, каждое десятилетие истории может покопаться в тексте и поговорить о своих нравственных проблемах. Так почему не ставят? Не каждый театр имеет такой ансамбль актеров, который справится с изяществом мысли драматурга, «тихостью» бушующих страстей.

В данном случае, в варианте Малого театра, ансамбль безукоризненный.

Фру Алвинг — Елена Гоголева, выдающаяся актриса и безупречная Женщина. Мне довелось видеть Елену Николаевну на сцене Малого театра в нескольких ролях и в разные годы... У нее был удивительный ясный, глубокий, красивый голос, дивная, несколько старомодная осанка, она красиво и легко двигалась по сцене, любая одежда на ней выглядела стильно, даже ряса в спектакле «Достигаев и другие». Она прослужила в Малом театре семьдесят пять лет...

Сын — Освальд — Никита Подгорный. Он «вошел», ворвался в профессию, сыграв Чацкого и Мурзавецого в Малом театре и Ганю Иволгина в фильме «Идиот» (реж. И. Пырьев). Он был актером без амплуа, играл героев-любовников с тем же упоением и иронией, что и стариков и нищих.

Он точно так же и жил... Только всего пятьдесят один год.

Евгений Велихов сыграл пастора. Он был воспитан духом театра, учился здесь же в мастерских, а потом с двадцать второго года, пятьдесят пять лет выходил на одну и ту же сцену. И Театр его любил.

Режиссер спектакля, Вениамин Цыганков, тоже преданный Малому театру актер и режиссер. Он поставил много хороших спектаклей.

Они все понимали друг друга с полуслова, с полужеста. Ощущение от спектакля сродни присутствию на спиритическом сеансе, когда каждый из сидящих за столом зависит от энергии соседа, когда магия случилась, и ее нельзя спугнуть даже робким дыханием...

Henrik Johan Ibsen

Норвежский драматург, основатель европейской «новой драмы»; поэт и публицист.

В шестнадцать лет Ибсен оставляет дом и отправляется в Гримстад, где работает учеником аптекаря. Занявшись журналистикой, пишет сатирические стихи. Выкраивая время, готовится к экзаменам в университет в Христиании (с 1924 – Осло).

Его стихи впервые появляются в печати.

Пишет тираноборческую драму «Катилина» (Catiline), в которой слышны отзвуки революционных событий 1848г.

Ибсен бросает медицину, переезжает в Христианию, где участвует в политической жизни, сотрудничает в газетах и журналах. 26 сентября 1850г. поставлена пьеса Ибсена – одноактная лирическая драма «Богатырский курган» (Kjaempehojen).

1851-1857

Благодаря пьесам «Катилина» и «Богатырский курган» Ибсен получает место драматурга, режиссера и художественного руководителя «Норвежского театра» в Бергене. становится театральным режиссёром в Бергене. Ставит Шекспира, Скриба, Дюма-сына, скандинавов – Хольберга, Эленшлегера (их воздействие сказывается на формировании его методов), позднее – Бьёрнсона и выступает как ярый сторонник возрождения национального норвежского искусства, как борец за идейно значительную драматургию. Чтобы лучше познакомится с достижениями современного театрального искусства, едет в Данию и Германию.

Ибсен женится на Сусанне Торесен.

Рождается их единственный сын Сигурд.

На полученную стипендию и с помощью друзей Ибсен уезжает в Италию. За рубежом он остаётся двадцать семь лет.

Мировая слава приходит к Ибсену в конце 70-х гг., когда он выступает с острокритическими пьесами из современной жизни, драмами идей.

После продолжительной тяжёлой болезни Ибсен умер в Христиании.

П ривидения

Краткое содержание пьесы

Пьеса Генрика Ибсена, написанная в 1881 году и впервые поставленная в 1882 году. Как и многие из наиболее известных пьес Ибсена, «Привидения» представляет собой резкий комментарий к морали XIX века. Пьеса переведена на русский язык Анной и Петром Ганзенами.

Действие происходит в современной Ибсену Норвегии в усадьбе фру Альвинг на западном побережье страны. Идёт мелкий дождь. Гремя деревянными подошвами, в дом входит столяр Энгстранд. Служанка Регина приказывает ему не шуметь: наверху спит только что приехавший из Парижа сын фру Альвинг Освальд. Столяр сообщает: приют, который он строил, готов к завтрашнему открытию. Заодно будет открыт и памятник камергеру Альвингу, покойному мужу хозяйки, в честь которого назван приют. Энгстранд прилично на строительстве заработал и собирается сам открыть в городе собственное заведение - гостиницу для моряков. Тут как раз пригодилась бы женщина. Не хочет ли дочка к нему переехать? В ответ Энгстранд слышит фырканье: какая она ему «дочка»? Нет, Регина не собирается покидать дом, где её так привечают и все так благородно - она даже научилась немного французскому.

Столяр уходит. В гостиной появляется пастор Мандерс; он отговаривает фру Альвинг от страхования построенного приюта - не стоит открыто сомневаться в прочности богоугодного дела. Кстати, почему фру Альвинг не хочет переезда Регины к отцу в город?

К матери и пастору присоединяется Освальд. Он спорит с Мандерсом, обличающим моральный облик богемы. Мораль в среде художников и артистов не лучше и не хуже, чем в любом другом сословии. Если бы пастор слышал, о чем рассказывают им в Париже наезжающие туда «кутнуть» высокоморальные чиновники! фру Альвинг поддерживает сына: пастор напрасно осуждает её за чтение вольнодумных книг - своей явно неубедительной защитой церковных догм он только возбуждает к ним интерес.

Освальд выходит на прогулку. Пастор раздражён. Неужели жизнь ничему фру Альвинг не научила? Помнит ли она, как всего через год после свадьбы бежала от мужа в дом Мандерса и отказывалась вернуться? Тогда пастору все-таки удалось вывести её из «экзальтированного состояния» и вернуть домой, на путь долга, к домашнему очагу и законному супругу. Разве не повёл себя камергер Альвинг как настоящий мужчина? Он умножил семейное состояние и весьма плодотворно поработал на пользу общества. И разве не сделал он её, жену, своей достойной деловой помощницей? И ещё. Нынешние порочные взгляды Освальда - прямое следствие отсутствия у него домашнего воспитания - это ведь фру Альфинг настояла, чтобы сын учился вдали от дома!

Фру Альвинг задета словами пастора за живое. Хорошо! Они могут поговорить серьёзно! Пастор знает, что покойного мужа она не любила: камергер Альвинг её у родственников просто купил. Красивый и обаятельный, он не перестал пить и распутничать после свадьбы. Неудивительно, что она от него сбежала. Она любила тогда Мандерса, и, как кажется, ему нравилась. И Мандерс ошибается, если думает, что Альвинг исправился - он умер таким же забулдыгой, каким был всегда. Больше того, он внёс порок в собственный дом: она застала его однажды на балконе с горничной Йоханной. Альвинг добился-таки своего. Знает ли Мандерс, что их служанка Регина - незаконнорождённая дочь камергера? За круглую сумму столяр Энгстранд согласился прикрыть грех Йоханны, хотя и он всей правды о ней не знает - специально для него Йоханна придумала заезжего американца.

Что касается сына, она вынужденно отослала его из дома. Когда ему исполнилось семь лет, он стал задавать слишком много вопросов. После истории с горничной бразды правления домом фру Альвинг взяла в свои руки, и это она, а не муж, занималась хозяйством! И она же прилагала неимоверные усилия, чтобы, скрывая от общества поведение мужа, соблюдать внешние приличия.

Закончив исповедь (или отповедь пастору), фру Альвинг провожает его к двери. И они оба слышат, проходя мимо столовой, возглас вырывающейся из объятий Освальда Регины. «Привидения!» - вырывается у фру Альвинг. Ей кажется, что она вновь перенеслась в прошлое и видит парочку на балконе - камергера и горничную Йоханну.

Привидениями фру Альвинг называет не только «выходцев с того света» (так правильнее переводится это понятие с норвежского). Привидения, по её словам, - это вообще «всякие старые отжившие понятия, верования и тому подобное». Именно они, считает фру Альвинг, определили её судьбу, характер и воззрения пастора Мандерса и, наконец, загадочную болезнь Освальда. Согласно диагнозу парижского доктора, болезнь у Освальда наследственная, но Освальд, практически своего отца не знавший и всегда его идеализировавший, доктору не поверил, он считает причиной заболевания свои легкомысленные приключения в Париже в начале учёбы. Кроме того, его мучает постоянный необъяснимый страх. Они с матерью сидят в гостиной в сгущающихся сумерках. В комнату вносится лампа, и фру Альвинг, желая снять с сына чувство вины, собирается рассказать ему всю правду о его отце и Регине, которой он легкомысленно уже пообещал поездку в Париж. Неожиданно разговор прерывается появлением в гостиной пастора и криком Регины. Неподалёку от дома пожар! Горит новоотстроенный «Приют имени камергера Альвинга».

Время близится к утру. Все та же гостиная. На столе по-прежнему горит лампа. Ловкий столяр Энгстранд в завуалированной форме шантажирует Мандерса, утверждая, что это он, пастор, неловко сняв нагар со свечи, стал причиной пожара. Впрочем, волноваться ему не стоит, Энгстранд никому об этом ничего не расскажет. Но и пастор пусть поможет ему в благом начинании - оборудовании в городе гостиницы для моряков. Пастор соглашается.

Столяр и пастор уходят, их сменяют в гостиной фру Альвинг и Освальд, только что вернувшийся с пожара, погасить который не удалось. Возобновляется прерванный разговор. За миновавшую короткую ночь мать Освальда успела подумать о многом. Особенно поразила её одна из фраз сына: «В их краю людей учат смотреть на труд, как на проклятие, как на наказание за грехи, а на жизнь, как на юдоль скорби, от которой чем скорей, тем лучше избавиться». Теперь, рассказывая сыну правду о его отце, она не столь строго судит о муже - его одарённая и сильная натура просто не нашла себе применения в их глуши и была растрачена на чувственные удовольствия. Освальд понимает, какие именно. Пусть знает, присутствующая при их разговоре Регина - его сестра. Услышав это, Регина поспешно прощается и покидает их. Она уже собиралась уйти, когда узнала, что Освальд болен. Только теперь Освальд сообщает матери, почему он ранее спрашивал её, готова ли она ради него пойти на все. И для чего ему, помимо всего прочего, была так нужна Регина. Он не до конца рассказал матери о болезни - он обречён на безумие, второй припадок превратит его в бессмысленное животное. Регина легко дала бы ему выпить приготовленный в бутылочке морфий, чтобы от больного избавиться. Теперь он передаёт бутылочку матери.

Мать утешает Освальда. Его припадок уже прошёл, он дома, он поправится. Здесь хорошо. Вчера весь день моросил дождь, но сегодня он увидит родину во всем её настоящем блеске, фру Альвинг подходит к окну и гасит лампу. Пусть Освальд взглянет на восходящее солнце и сверкающие под ним горные ледники!

Освальд смотрит в окно, беззвучно повторяя «солнце, солнце», но солнца не видит.

Мать смотрит на сына, сжимая в руках пузырёк с морфием.

И ммерсивное шоу «Вернувшиеся»

Стоимость билетов от 5000 до 30000 рублей.

dashkov5.ru

Что такое иммерсивный спектакль?

«Феномен иммерсивности (от англ. immersive – «создающий эффект присутствия, погружения») – один из основных трендов современной индустрии развлечений. Иммерсивный спектакль создает эффект полного погружения зрителя в сюжет постановки, это театр вовлечения, где зритель – полноправный участник происходящего.

Дом в переулке Дашкова или Dashkov5, как его назвали создатели шоу, ничем не отличается от любой заброшенной усадьбы в центре Москвы. Темные зашторенные окна, местами облетевшая штукатурка фасада, и только неоновая вывеска «Вернувшиеся» позволяет понять, что адресом ты не ошибся.

Специально для шоу американские режиссеры Виктор Карина и Мия Занетти привезли в Россию уникальные технологии работы с актерами и пространством. В результате шестимесячных репетиций, которые велись в строжайшей тайне, актеры освоили уникальные методики взаимодействия с аудиторией, а в особняке возникли десятки потайных ходов и дверей.

Продюсеры шоу Вячеслав Дусмухаметов и Мигель, знакомый всем больше как хореограф проекта «Танцы», превратили трехэтажный особняк в дом семьи Альвинг. Режиссерами спектакля стали молодые американцы Виктор Карина и Мия Занетти, которые сначала и не планировали делать этот проект в России, но, по счастливому стечению обстоятельств, зимой 2016 года мистическое шоу «Вернувшиеся» распахнуло свои двери для зрителей.

Всех гостей встречают при входе и предлагают пройти в подвал, откуда мы попадаем в бар, где царит полумрак. Зеленые стены с витиеватыми узорами, круглые столики, маленькая сцена. Периодически приходит распорядитель и по очереди называет номер счастливцев, которым суждено начать свое путешествие по дому. Таких номеров несколько, их вручат при входе. Даже если вы пришли с кем-то, скорее всего, в один поток вам не попасть. Это сделано не случайно: постановщики уверяют, что, только бродя по дому в одиночку, вы сможете погрузиться в спектакль целиком, а уже после обсудить увиденные сцены друг с другом. А сравнить это стоит, так как в шоу – больше 130 сцен, которые одновременно происходят на разных этажах дома, и посмотреть все это за раз физически невозможно. Вам повезет, если сможете увидеть все ключевые моменты и при этом не запутаться в хитросплетениях коридоров и комнат.

За основу сюжета взяли пьесу Генрика Ибсена «Приведение», написанную в 1881 году. Действие разворачивается в доме Альвингов. Вдова, фрау Элен Алвинг, в память о муже решает открыть приют. В этом ей спешит помочь пастор Мандерс. В то же время домой приезжает сын хозяев дома Освальд, который, не успев вернуться, сразу увлекается служанкой Региной. А дальше, как в готическом романе, – мистика и приведения. Призраки прошлого возвращаются, чтобы напомнить о давно забытых грехах. Отсюда и название – «Вернувшиеся».

Медийных лиц среди актеров почти не найти. Это была одна из задач продюсеров, искавших актеров, за которыми хотелось бы наблюдать. Так оно и вышло: за многими персонажами следуешь из комнаты в комнату, не понимая при этом, кто из нас призрак в этом доме. Они, в костюмах прошлых лет, передвигающиеся сквозь толпы зрителей и расталкивающие всех на своем пути, или мы – обезличенная серая масса в масках, что слоняется по чужому дому, бесцеремонно открывает все двери и трогает чужие вещи, со скрупулезной точностью расставленные для нас декораторами. И вам решать, где находиться, – можно просидеть в одной комнате, ожидая, что в нее кто-то придет, или ходить и искать героев самим.

ЕЛЕНА КАРАТУН
Театральный обозреватель

Источник – allsoch.ru, velib.com, porusski.me

Иммерсивное шоу «Вернувшиеся» и пьеса Генрика Ибсена «Привидения» обновлено: Декабрь 31, 2017 автором: сайт

Превратить пьесу Генрика Ибсена «Привидения» (1881) в иммерсивный спектакль придумали одни из пионеров жанра - американская команда Jorney Lab совместно с российской продюсерской компанией YesBWork. Зритель, попадающий по билету в старый особняк, получает полную свободу перемещений, возможность совать нос куда попало и обнаруживать, например, потайные ходы и комнаты. Режиссеры Виктор Карина и Мия Занетти полгода в режиме строгой секретности обучали артистов техникам иммерсивного театра. За движение и вообще за энергию проекта ответственен Мигель, хореограф шоу «Танцы». Впервые в здешних широтах к жанру променад-театра отнеслись столь основательно.

Идти нужно обязательно

По ряду причин. Во-первых, это первый в России полноценный иммерсивный спектакль в традиции театральной группы Punchdrunk, заложенной их легендарным «Sleep No More». До этого был разве что «Норманск» в Центре им. Мейерхольда, но и тот мало кому удалось увидеть - нуар-бродилку по Стругацким показали меньше десяти раз. Во-вторых, «Вернувшиеся» - вещь, настолько качественно исполненная, многогранная, исторически достоверная и эротичная, что хочется немедленно привести сюда за руку всех апологетов всего «классического» вместе с любителями подчеркнуто «современного». И в-третьих, спектакль покажут только 50 раз, а потом увезут в США.

Прочитайте пьесу Ибсена «Привидения»

Или ее краткое содержание. Например, . Знание сюжета - серьезный козырь, заранее снимающий возможные вопросы вроде: «Кто эти люди?», «Что происходит?» или «Почему этих двоих парней называют одним именем?» Впрочем, и без примерного представления о сюжете разрозненные эпизоды сложатся в пазл. Если совсем упрощать, «Привидения» - семейная драма конца XIX века, главную героиню преследуют фантомы из прошлого, радикально меняя будущее.

Не ходите компанией друзей или парами под ручку

Во-первых, этого просят не делать организаторы. А во-вторых, разделившись, вы сможете увидеть разный комплект эпизодов, тем интереснее потом будет их сопоставить. Если вам кажется, что вы ничего не понимаете - вспомните какое-нибудь свое путешествие. С путеводителем вы наверняка быстро нашли важный музей, дворец или небоскреб, но когда вы просто отправились, куда глаза глядят, вы наверняка наткнулись на удивительный дворик, невероятное граффити или нелегальный рейв - и испытали не меньший восторг.

Не стремитесь следить за сюжетом

Все сцены вы все равно не увидите, и в этом суть - все как в жизни. Тем более что пространство дома и его оформление - абсолютно самодостаточный музей европейской культуры и быта конца XIX века (художники Руслан Мартынов, Иван Бут). Прямо как великий лондонский «музей-натюрморт» Денниса Сиверса, где все устроено так, будто хозяева только что ушли. Наполненные старым стеклом буфеты и туалетные столики, инструменты цирюльника и параферналии для курения, светильники и обои - разглядывать это все не менее увлекательно, чем следить за ходом пьесы.

Не ждите от актеров блистательной психологической игры

Артисты все безумно красивы, пластичны и харизматичны. От рыжего великана-столяра вообще невозможно оторвать глаза. А какова сцена полета в коридоре, когда актеры взмывают под потолок, используя альпинистские зацепы! Но не обманывайте себя: это не новый русский драматический театр. Чтобы увидеть актерское мастерство XXI века, сходите на «СЛОНа» брусникинцев. У команды «Вернувшихся» все же иная суперсила - поразительное умение не замечать плотно обступившей толпы зрителей.

Надевайте кеды вместо туфель, линзы вместо очков

На входе вы получите маску (весьма удобную, кстати). В принципе, очки можно надеть и поверх нее, просто это не очень комфортно. То же с обувью - приготовьтесь много ходить по лестницам. И вообще, советуем перед выходом из дома ознакомиться со всеми подобными .

Пристраивайтесь за перемещающимися персонажам

Как за машиной скорой помощи в пробке. Это самый легкий способ достичь тотального погружения в духе фильмов Германа-старшего.

Не бойтесь остаться один на один с персонажем

Есть шанс испытать так называемый персональный опыт. Например, услышать шепотом нечто, адресованное только вам. Актеры заманивают зрителей в комнатку избирательно, гарантированный опыт обещан тем, кто купит VIP-билеты по 30 000 рублей. Но делать это необязательно.

Не пейте вино в баре

За бокал попросят 680 рублей. Дорого!

Не пропустите оргию

Главная сцена спектакля изображает свальный грех. Пропустить это довольно сложно, так как участвуют в нем почти все персонажи. Но это значит, что в одном месте собираются сразу почти все зрители. Чтобы заранее занять удобные места и не сгинуть в толкучке, рекомендуем заблаговременно засесть в самом просторном зале подвала. Ориентир - стробоскоп.

Дождитесь финала

За один вечер проигрывается два лупа без остановки. После первого актеры меняется ролями, а эпизоды - локациями. В конце второго происходит большой и важный финал на верхнем этаже в мансарде. Зрители вольны прийти и уйти в любое время, но посмотреть финал все-таки стоит. Там действительно расставляются все точки и случается заслуженный и деликатный катарсис.

Генрик Ибсен

Привидения

Привидения
Генрик Ибсен

«Просторная комната, выходящая в сад; в левой стене одна дверь, в правой – две. Посреди комнаты круглый стол, обставленный стульями; на столик книги, журналы и газеты. На переднем плане окно, а возле него диванчик и дамский рабочий столик. В глубине комната переходит в стеклянную оранжерею, несколько поуже самой комнаты. В правой стене оранжереи дверь в сад. Сквозь стеклянные стены виден мрачный прибрежный ландшафт, затянутый сеткой мелкого дождя…»

Генрик Ибсен

Привидения

Семейная драма в 3-х действиях

Действие первое

Просторная комната, выходящая в сад; в левой стене одна дверь, в правой – две. Посреди комнаты круглый стол, обставленный стульями; на столик книги, журналы и газеты. На переднем плане окно, а возле него диванчик и дамский рабочий столик. В глубине комната переходит в стеклянную оранжерею, несколько поуже самой комнаты. В правой стене оранжереи дверь в сад. Сквозь стеклянные стены виден мрачный прибрежный ландшафт, затянутый сеткой мелкого дождя.

Сцена первая

В садовых дверях стоит столяр ЭНГСТРАН. Левая нога у него несколько сведена; подошва сапога подбита толстой деревянной плашкой. РЕГИНА, с пустой лейкой в руках, заступает ему дорогу.

Энгстран. Бог дождичка послал, дочка.

Регина. Черт послал, вот кто!

Энгстран. Господи Иисусе, что ты говоришь, Регина! (Делает, ковыляя, несколько шагов вперед.) А я вот чего хотел сказать…

Регина. Да не топочи ты так! Молодой барин спит наверху.

Энгстран. Лежит и спит? Среди бела дня?

Регина. Это уж тебя не касается.

Энгстран. Вчера вечерком я кутнул…

Регина. Нетрудно поверить.

Энгстран. Слабость наша человеческая, дочка…

Регина. Еще бы!

Энгстран. А на сем свете есть множество искушений, видишь ли ты!.. Но я все-таки встал сегодня, как перед богом, в половине шестого – и за работу.

Регина. Ладно, ладно. Проваливай только поскорее. Не хочу я тут с тобой стоять, как на рандеву.

Энгстран. Чего не хочешь?

Регина. Не хочу, чтобы кто-нибудь застал тебя здесь. Ну, ступай, ступай своей дорогой.

Энгстран (еще придвигаясь к ней). Ну нет, так я и ушел, не потолковавши с тобой! После обеда, видишь ли, я кончаю работу здесь внизу, в школе, и ночью марш домой, в город, на пароходе.

Регина (сквозь зубы). Доброго пути!

Энгстран. Спасибо, дочка! Завтра здесь будут святить приют, так уж тут, видимо, без хмельного не обойдется. Так пусть же никто не говорит про Якоба Энгстрана, что он падок на соблазны!

Регина. Э!

Энгстран. Да, потому что завтра сюда черт знает сколько важных господ понаедет. И пастора Мандерса дожидают из города.

Регина. Он еще сегодня приедет.

Энгстран. Вот видишь. Так я и не хочу, черт подери, чтобы он мог сказать про меня что-нибудь этакое, понимаешь?

Регина. Так вот оно что!

Энгстран. Чего?

Регина (глядя на него в упор). Что же это такое, на чем ты опять собираешься поддеть пастора Мандерса?

Энгстран. Тсс… тсс… Иль ты спятила? Чтобы я собирался поддеть пастора Мандерса? Для этого Мандерс уж слишком добр ко мне. Так вот, значит, ночью махну назад домой. Об этом я и пришел с тобой потолковать.

Регина. По мне, чем скорее уедешь, тем лучше.

Энгстран. Да, только я и тебя хочу взять домой, Регина.

Регина (открыв рот от изумления). Меня? Что ты говоришь?

Энгстран. Хочу взять тебя домой, говорю.

Регина. Ну, уж этому не бывать!

Энгстран. А вот поглядим.

Регина. Да, и будь уверен, что поглядим. Я выросла у камергерши… Почти как родная здесь в доме… И чтобы я поехала с тобой? В такой дом? Тьфу!

Энгстран. Черт подери! Так ты супротив отца идешь, девчонка?

Регина (бормочет, не глядя на него). Ты сколько раз сам говорил, какая я тебе дочь.

Энгстран. Э! Охота тебе помнить…

Регина. И сколько раз ты ругал меня, обзывал… Fi donc!

Энгстран. Ну нет, таких скверных слов, я, ей-ей, никогда не говорил!

Регина. Ну я-то знаю, какие слова ты говорил!

Энгстран. Ну да ведь это я только, когда… того, выпивши бывал… гм! Ох, много на сем свете искушений, Регина!

Просторная комната, выходящая в сад; в левой стене одна дверь, в правой – две. Посреди комнаты круглый стол, обставленный стульями; на столик книги, журналы и газеты. На переднем плане окно, а возле него диванчик и дамский рабочий столик. В глубине комната переходит в стеклянную оранжерею, несколько поуже самой комнаты. В правой стене оранжереи дверь в сад. Сквозь стеклянные стены виден мрачный прибрежный ландшафт, затянутый сеткой мелкого дождя.

Сцена первая

В садовых дверях стоит столяр ЭНГСТРАН. Левая нога у него несколько сведена; подошва сапога подбита толстой деревянной плашкой. РЕГИНА, с пустой лейкой в руках, заступает ему дорогу.

ЭНГСТРАН. Бог дождичка послал, дочка.

РЕГИНА. Черт послал, вот кто!

ЭНГСТРАН. Господи Иисусе, что ты говоришь, Регина! (Делает, ковыляя, несколько шагов вперед.) А я вот чего хотел сказать…

РЕГИНА. Да не топочи ты так! Молодой барин спит наверху.

ЭНГСТРАН. Лежит и спит? Среди бела дня?

РЕГИНА. Это уж тебя не касается.

ЭНГСТРАН. Вчера вечерком я кутнул…

РЕГИНА. Нетрудно поверить.

ЭНГСТРАН. Слабость наша человеческая, дочка…

РЕГИНА. Еще бы!

ЭНГСТРАН. А на сем свете есть множество искушений, видишь ли ты!.. Но я все-таки встал сегодня, как перед богом, в половине шестого – и за работу.

РЕГИНА. Ладно, ладно. Проваливай только поскорее. Не хочу я тут с тобой стоять, как на рандеву.

ЭНГСТРАН. Чего не хочешь?

РЕГИНА. Не хочу, чтобы кто-нибудь застал тебя здесь. Ну, ступай, ступай своей дорогой.

ЭНГСТРАН (еще придвигаясь к ней ). Ну нет, так я и ушел, не потолковавши с тобой! После обеда, видишь ли, я кончаю работу здесь внизу, в школе, и ночью марш домой, в город, на пароходе.

РЕГИНА (сквозь зубы). Доброго пути!

ЭНГСТРАН. Спасибо, дочка! Завтра здесь будут святить приют, так уж тут, видимо, без хмельного не обойдется. Так пусть же никто не говорит про Якоба Энгстрана, что он падок на соблазны!

РЕГИНА. Э!

ЭНГСТРАН. Да, потому что завтра сюда черт знает сколько важных господ понаедет. И пастора Мандерса дожидают из города.

РЕГИНА. Он еще сегодня приедет.

ЭНГСТРАН. Вот видишь. Так я и не хочу, черт подери, чтобы он мог сказать про меня что-нибудь этакое, понимаешь?

РЕГИНА. Так вот оно что!

ЭНГСТРАН. Чего?

РЕГИНА (глядя на него в упор ). Что же это такое, на чем ты опять собираешься поддеть пастора Мандерса?

ЭНГСТРАН. Тсс… тсс… Иль ты спятила? Чтобы я собирался поддеть пастора Мандерса? Для этого Мандерс уж слишком добр ко мне. Так вот, значит, ночью махну назад домой. Об этом я и пришел с тобой потолковать.

РЕГИНА. По мне, чем скорее уедешь, тем лучше.

ЭНГСТРАН. Да, только я и тебя хочу взять домой, Регина.

РЕГИНА (открыв рот от изумления ). Меня? Что ты говоришь?

ЭНГСТРАН. Хочу взять тебя домой, говорю.

РЕГИНА. Ну, уж этому не бывать!

ЭНГСТРАН. А вот поглядим.

РЕГИНА. Да, и будь уверен, что поглядим. Я выросла у камергерши… Почти как родная здесь в доме… И чтобы я поехала с тобой? В такой дом? Тьфу!

ЭНГСТРАН. Черт подери! Так ты супротив отца идешь, девчонка?

РЕГИНА (бормочет, не глядя на него ). Ты сколько раз сам говорил, какая я тебе дочь.

ЭНГСТРАН. Э! Охота тебе помнить…

РЕГИНА. И сколько раз ты ругал меня, обзывал… Fi donc!

ЭНГСТРАН. Ну нет, таких скверных слов, я, ей-ей, никогда не говорил!

РЕГИНА. Ну я-то знаю, какие слова ты говорил!

ЭНГСТРАН. Ну да ведь это я только, когда… того, выпивши бывал… гм! Ох, много на сем свете искушений, Регина!

РЕГИНА. У!

ЭНГСТРАН. И еще, когда мать твоя, бывало, раскуражится. Надо ж было чем-нибудь донять ее, дочка. Уж больно она нос задирала. (Передразнивая .) «Пусти, Энгстран! Отстань! Я целых три года прослужила у камергера Алвинга в Русенволле». (Посмеиваясь .) Помилуй бог, забыть не могла, что капитана произвели в камергеры, пока она тут служила.

РЕГИНА. Бедная мать… Вогнал ты ее в гроб.

ЭНГСТРАН (раскачиваясь ). Само собой, во всем я виноват!

ЭНГСТРАН. Чего ты говоришь, дочка?

РЕГИНА. Pied de mouton!

ЭНГСТРАН. Это что ж, по-англицки?

РЕГИНА. Да.

ЭНГСТРАН. Н-да, обучить тебя здесь всему обучили; вот теперь это и сможет пригодиться, Регина.

РЕГИНА (немного помолчав ). А на что я тебе понадобилась в городе?

ЭНГСТРАН. Спрашиваешь отца, на что ему понадобилось единственное его детище? Разве я не одинокий сирота-вдовец?

РЕГИНА. Ах, оставь ты эту болтовню! На что я тебе там?

ЭНГСТРАН. Да вот, видишь, думаю я затеять одно новое дельце.

РЕГИНА (презрительно фыркая ). Ты уж сколько раз затевал, и все никуда не годилось.

ЭНГСТРАН. А вот теперь увидишь, Регина! Черт меня возьми!

РЕГИНА (топая ногой ). Не смей чертыхаться!

ЭНГСТРАН. Тсс… тсс!.. Это ты совершенно правильно, дочка, правильно. Так вот я чего хотел сказать: на этой работе в новом приюте я таки колотил деньжонок.

РЕГИНА. Сколотил? Ну и радуйся!

ЭНГСТРАН. Потому куда ж ты их тут истратишь, деньги-то, в глуши?

ЭНГСТРАН. Так вот я и задумал оборудовать на эти денежки доходное дельце. Завести этак вроде трактира для моряков…

РЕГИНА. Тьфу!

ЭНГСТРАН. Шикарное заведение, понимаешь! Не какой-нибудь свиной закуток для матросов, нет, черт побери! Для капитанов да штурманов и… настоящих господ, понимаешь!

РЕГИНА. И я бы там…

ЭНГСТРАН. Пособляла бы, да. Так только, для видимости, понимаешь. Никакой черной работы, черт побери, на тебя, дочка, не навалят! Заживешь так, как хочешь.

РЕГИНА. Еще бы!

ЭНГСТРАН. А без женщины в этаком деле никак нельзя; это ясно, как божий день. Вечерком ведь надо же повеселить гостей немножко… Ну, там музыка, танцы и прочее. Не забудь – моряки народ бывалый. Поплавали по житейскому морю… (Подходя к ней еще ближе. ) Так не будь же дурой, не становись сама себе поперек дороги, Регина! Чего из тебя тут выйдет! Кой прок, что барыня тратилась на твою ученость? Слыхал я, тебя тут прочат ходить за мелюзгой в новом приюте. Да разве это по тебе? Больно ли тебя тянет стараться да убиваться ради каких-то шелудивых ребятишек!

РЕГИНА. Нет, если бы вышло по-моему, то… Ну да, может, и выйдет. Может, и выйдет?

ЭНГСТРАН. Чего такое выйдет?

РЕГИНА. Не твоя забота… А много ль денег ты сколотил?

ЭНГСТРАН. Так, крон семьсот-восемьсот наберется.

РЕГИНА. Недурно.

ЭНГСТРАН. Для начала хватит, дочка!

РЕГИНА. А ты не думаешь уделить мне из них немножко?

ЭНГСТРАН. Нет, вот уж, право слово, не думаю!

РЕГИНА. Не думаешь прислать мне разок хоть материал на платьишко?

ЭНГСТРАН. Перебирайся со мной в город, тогда и платьев у тебя будет вдоволь.

РЕГИНА. Захотела бы, так и одна перебралась бы.

ЭНГСТРАН. Нет, под охраной отцовской путеводной руки вернее будет, Регина. Теперь мне как раз подвертывается славненький такой домик на Малой Гаванской улице. И наличных немного потребуется; устроили бы там этакий приют для моряков.

РЕГИНА. Да не хочу я жить у тебя. Нечего мне у тебя делать. Проваливай!

ЭНГСТРАН. Да не засиделась бы ты у меня, черт подери! В том-то вся и штука. Кабы только сумела повести свою линию. Такая красотка, какой ты стала за эти два года…

РЕГИНА. Ну?..

ЭНГСТРАН. Немного времени бы прошло, как, глядишь, подцепила бы какого-нибудь штурмана, а не то и капитана…

РЕГИНА. Не пойду я за такого. У моряков нет никакого savoir vivre.